Еще раз о благородном металле
1963 год. Чаун-Чукотское Горнопромышленное Управление. Прииск "Комсомольский" – 150 км от Певека. 9 мая. Начало промывочного сезона. Холодно. Вода в лужах отражает холодное солнце, в тени – покрывается пленкой льда. Радостный день. После долгой полярной зимы скинуты шубы, полушубки, валенки, унты и торбаза. Заброшены меховые рукавицы. Рабочие и начальство в брезентовых спецовках, на ногах – резиновые сапоги. Автомашины, наполненные людьми, отправляются на карьеры. Дневная смена готовится давать Родине металл. Подъезжаем к участку №3 (Нижний Ичувеем), наименее богатому по содержанию золота на пласт. Начальник участка дает последние указания механику, электротехнику и звеньевым. Промывочный скрубберный прибор – это чудо техники 40-х годов, выручал во время Великой Отечественной войны и после. Применялся на Колыме и в Восточной Сибири, в Средней Азии и в Приамурье. Это сооружение, представляющее собой огромную вращающую на высоте 5 м перфорированную металлическую бочку (скруббер), в которую по стаккеру – движущей ленте подается золотоносный грунт (пески) из бункера. С противоположной стороны имеются два шлюза, через которые уже с водой вытекает грунтовая золотоносная масса (пульпа).
Мой звеньевой, бывалый, москвич Валера Деминский командует одним из промприборов. На бункере дежурит горновой Николай из Ростова. Его задача заключается в том, чтобы регулировать задвижкой подачу грунта на ленту. Наверху в начале вращающей бочки на головке стоит Халдей из Кинешмы. Своими руками он хватает валуны до 30 см в диаметре и отбрасывает в сторону, чтобы они не попали в скруббер и в шлюзы. Мой друг Валера рулит возле задвижек с водяными насосами, наблюдает за технологией промывки грунта. К обеду становится жарко, сняты телогрейки, хочется пить. Я недалеко занимаюсь опробованием.
"Анатоль! Заходи! Почифирим!" – кричит мне Валера. Черная борода его под Карла V лоснится от пота. И неожиданно громко, подражая известному оперному певцу, выкрикивает: "Люди гибнут за металл, люди гибнут за металл".
"Старик! – говорит он мне. – Что завтра будет на шлюзах? Впереди еще ночная смена. Если мороза не будет и не перехватит воду в трубах, если пропустим грунта 400 м3, то можно рассчитывать на 30 кг золота".
Пьем горячий чифирок из эмалированных кружек с пуншевыми конфетами. "Эх, старик! Заработаю за сезон монету и рвану в Хосту. Поедем вместе. Приглашаю ко мне в Москву, сходим в "Метрополь", зайдем с тобой в "Мосфильм" к знакомым девам", – продолжает Валера. Черные глаза его мечтательно засверкали и тут же потускнели.
– Уже второй сезон я здесь в стране Певеции! Сухой закон, хотя бы глоток пива! Старик, у тебя не скоро день рождения? Жаль. Халдей, Никола, когда у вас день рождения?
– В июле! – кричат оба.
– Ура! Я беру вас в подшефные! – продолжает Валера. – Буду у вас тамадой. В случае отказа лишу премии за невыполнение плана по металлу.
Чифирим 10 минут. Лица прогреваются солнцем, а спины мерзнут в тени. Перед нами тундра, мелкогорье, увалы. Все покрыто серым цветом, и несет запахом вскрытого торфа. Редкие птицы – чайки – долетают со стороны Ледовитого океана. Бегающая дичь давно разбежалась от рева бульдозеров, взрывов аммонита по вечной мерзлоте. Идет битва за металл.
